Гера Греев - Истинно арийский попаданец. Книга 5[СИ]

Возможно, что действительно не имели достаточно технических ресурсов, но, скорее всего, не имели достаточно ментатов для просеивания такого потока людей и сознательно этот поток ограничивали.

Просеивание было тщательное и многоступенчатое.

Собственно говоря, такое просеивание было одним из важнейших условий, при которых разрешили исход.

Определенный процент правительственных агентов, в основном иммиграционная служба и полицейские допускался, но только по предварительно поданному списку и с обязательным собеседованием.

Остальные!?

Спецслужбы допрашивались с применением ментальных практик и, то, что оставалось после допроса отправлялось назад.

А, вот если выявлялась связь с черным ковеном…

Решение принимала тройка — старший следователь НКВД; ментат, представитель совета "чувствующих" и официал, представляющий страницу, на которой проходил суд.

Чаще всего, такой суд означал допрос без попытки сохранить личность и уничтожение на месте.

Полковник зло усмехнулся.

Что господа черные, не ожидали, что к вам будут относиться на основании вашей же собственной этики к недочеловекам!?

Вот только для страниц и подложки вы именно и есть недочеловеки-нелюди….

….

Но это все лирика, а вот как реагировать на северно-корейских иммигрантов и специфику действий советского руководства в отношение будущего Японской Империи и, особенно, в отношении экономических и научно технических вопросов!?

Более того, как реагировать на совершенно специфическое понимание этих проблем Микадо и его ближайшим окружением!?

Полковник Андо Корэтика подошел к прозрачной стене офиса и заложил руки за спину, внимательно наблюдая за напряженной работой почти пятидесяти офицеров иммиграционной службы.

Выходцами из его реальности было только несколько человек, занимающих должности заместителей начальников отделов, ну и технический персонал, обеспечивающий работу компьютеров и серверов вычислительного центра.

Андо поморщился… недоверие имперской администрации чувствовалось во всем и, по мере нарастания конфликтов между вновь прибывшими и аборигенами, это недоверие становилось все более и более значительным.

Сказывалась не только серьезная разница в менталитете "предков" и "потомков" — это как раз было вполне понятным и преодолимым.

Появление несколько миллионов амбициозных молодых людей, которые изначально были настроены "нести миссию", а попали в общество, с уже разделенными между самодостаточными группировками властными функциями, вызвало серьезную напряженность и, как результат, все более и более усиливающуюся конфронтацию и отторжение.

Психологически, японское общество 1952 года, выигравшее войну и проигрывающее мир, все более и более скатывалось к идеологии 1854 года — крайняя милитаризация всех сторон общественной жизни и открытость экономики только в сторону одного излишне сильного союзника-соседа, с передачей наиболее важных экономических составляющих совместным предприятиям, в которых тот играл решающую роль.

Единственный союзник, около которого Японская Империя все больше и больше противопоставляла себя окружающим странам и которого она все больше и больше старалась копировать.

К сожалению, и Корэтика это хорошо понимал, копировала не дух и направление развития этой достаточно своеобразной и эффективной формации СССР, а только те его структуры и внешние проявления, которые нашли понимание во властных кругах империи.

Андо брезгливо сжал губы — Японская Социалистическая Империя — какой бред… но, и что самое страшное, этот бред нашел полное понимание в обществе, в котором жизнь большинства людей проходила в размеренном ритме казарменного или гарнизонного бытия.

Парадокс! — В общество прибыли сотни тысяч грамотных и высококвалифицированных специалистов, но они оказались затребованными только на совместных советско-японских предприятиях.

Более того, защищая свои властные территории, группировки императорской Японии придали этой ситуации рамки закона и бессрочного договора, подписанного с могучим соседом.

История любит повторяться — просто на этот раз "эскадра адмирала Перри" пришла с холодных северных равнин.

Москва

Ближняя дача

Когда Геста в сопровождении Власика подошел к открытым дверям столовой он услышал, кроме нескольких возбужденных голосов вполне знакомых ему людей, характерное, чуть вибрирующее произношение вокализатора.

Привычно прислушался в ментале к присутствующим, предполагая, что у Сталина в гостях Ланаари и непроизвольно замер, услышав насмешливое — "Гееста, я так и предполагала, что вам будет приятно меня увидеть"…

Старейшая на "ближней даче"!?

Не понял!?….

Повернулся к начальнику сталинской охраны и удивленно спросил — Здесь что, успели установить аппаратуру "полога"?

Николай нейтрально пожал плечами — Аппаратуру установили давно, но сегодня здесь нет никого, от кого нужно прикрываться…

Геста растерянно посмотрел на генерала… Да уж, видимо что-то серьезное сдохло в Москве за те два месяца, что меня не было на подложке….

Прошел в столовую, поздоровался со всеми разом и с интересом уставился на находящуюся там компанию.

Картина Репина… в комнате, за накрытым столом, сидели Берия, Сталин и, напротив него, с бокалом какого-то сока в руках Старейшая, внимательно слушающая Косыгина….

Сталин, увидев растерянного старшего куратора и, отлично поняв причину, ухмыльнулся в усы — А вот и наша пропажа!

Заходи дорогой. Здесь все тебя с нетерпением ждут.

Гееста — прозвучало в унисон на ментальном уровне — Мы так давно с вами не виделись, а ведь у нас осталось так много незаконченных дел….

Как прошла ваша поездка!?

Сталин подождал, пока Геста сел и с интересом спросил — Как прошла поездка.

….Да уж — куратор оттянул пальцем ворот свитера — нарочно не придумаешь….

…….

…. Сложно, но, в общих чертах, вполне успешно и есть много значимой информации.

Сталин сразу посерьезнел — Информация по состоянию наших внешних служб или что-то новое по происходящим изменениям!?

…. По службам ничего особенного — играют ребятишки в войнушку, но, слава богу, в последнее время, чаше всего, выполняют функции спасательных служб и поддержки официалам на местах.

Те видео фильмы, которые мы передали на обложку, да и рассказы депортированных о судьбе "излишне крутых" сыграли свою роль.

Лезущих к нам придурков стало меньше.

Хотя, боюсь, что это ненадолго.

Я разговаривал и с Маэстро и с Бломбергом, оба считают, что на обложке общество стоит на грани экономического и социального коллапса и основная причина этого лежит именно в наступающей трансформе и происходящем обмене.

Косыгин задумчиво кивнул — Да, мы уже просчитывали такой вариант и совет ментатов проверил и поддержал наши выводы.

Те люди, которых сейчас обложка теряет в порядке "обмена", служили для нее стабилизующим и сдерживающим взаимную агрессию фактором.

Грубо говоря, они были для всех тамошних крутых: с одной стороны — безответным объектом агрессии, на который можно было безнаказанно сорваться, а, с другой стороны — они, как ни странно, служили для всего этого быдла с растопыренными пальцами, хоть каким-то эквивалентом их отсутствующей совести.

….. Ты забыл еще один момент.

Плюс — наши "тихушники", попавшие на обложку и сразу заболевшие информационно саморекламным недержанием.

Ситуацию они там не понимают, от исчезновения над своей грешной душой товарища прокурора в полном восторге и "лодку" раскачивают очень старательно.

Сталин с интересом посмотрел на Гесту.

Почему ты считаешь, что истерическое легендатворчество наших перебежчиков может иметь Там какое-то значение!?

…. А как ты думаешь!

Там же общество состоит не только из "крутых" и "ботаников".

Существует немалый средний класс и в нем значительная прослойка людей, которая постоянно и с переменным успехом борется за выживание.

Людей очень даже не глупых, умеющих слушать и читать между строк и способных качественно проанализировать поступившую информацию.

Как ты думаешь, какая будет их реакция, когда они поймут, что тот минимальный пакет жизненных благ, необходимый чтобы просто выжить и который они с кровью выдирают из лап своих боссов, на подложке люди получают просто как социальные гарантии.

Получают, как свои девиденты, от совместного владения общественной собственностью.

Берия поморщился — Ну это ты утрируешь. У нас никто ничего даром тоже не получает.